Для просмотра необходима авторизация

Левин Петер снимает своего деда, бывшего солдата Вермахта, воевавшего на Восточном фронте. Тело бывшего солдата приходит в негодность, его речь замедлена и отрывиста, но его память ясна. Всматриваясь в изломанное морщинами лицо, мы наблюдаем за пресловутой работой памяти. Чтобы дать нам ощутить то, чем есть память человека, Левин Петер раскладывает её на составляющие – чёрно-белые фотографии 40-х годов и звуки, записанные в современном Мариуполе. В некоторой мере таким образом он, подобно Веерасетакулу, раскладывает на части и кино, выводит его формулу. Если музыка – это ритм и саунд, то кино – это изображение, звуки и память как цемент между ними. Неустойчивость памяти позволяет дому сознания не срастаться в один монумент, оставляет его в подвижности. Вопросы Петера поначалу кажутся слишком конкретными, журналистскими, не оставляющими пространства для глубокого ответа. Пока мы не начинаем понимать одну важную вещь – вопросы должны помочь Хайнцу разобраться в своей памяти, а не выдавить из него материал, столь нужный для документального фильма или исторического исследования».